ПОЛИНКА.net

Казбек-неудачник (начало)

Первые шаги неудачника

Конечно, ходить с Казбеком на охоту было ещё рано. Не только потому, что наша речка ещё не освободилась ото льда, а на полях лежал снег. Грачи и то не прилетели, не говоря уже об утках. И всё-таки откладывать охоту приходилось не из-за того, что не появилась подходящая для нашей собаки дичь, а потому, что и самой собаки ещё не было. Пока вокруг нас крутился щенок, неуклюжий и бестолковый, как и все другие щенки. К тому же в жизни ему не очень везло.
Он катался по крашеному полу самой большой нашей комнаты, как по льду, и его почему-то всегда заносило набок: то вправо, то влево. Бежать прямо он не мог. Сложно у него обстояло дело с поворотами: передние ноги Казбека в такие моменты сужались, гнулись в коленях, задние, наоборот, разъезжались в стороны, и он летел кувырком. Поднявшись, Казбек отряхивался и несколько мгновений сидел неподвижно, как будто вспоминая, что он наметил делать дальше, а потом уже бежал в обратную сторону.
Его всегда интересовали тёмные и тесные закоулки. Он втискивался в узкое пространство между комодом и стеной, забирался под шкаф, под диван. И вылезал оттуда весь в пыли, но явно довольный. Словно хотел сказать: «Ну вот что, хозяева. Я побывал в местах, куда вы не так часто заглядываете. Там всё в порядке, ничего особенного я не обнаружил». И при этом громко чихал.
Любил Казбек залезать в пустые ящики, коробки и корзины. Заберётся в какой-нибудь короб, а вылезти не может. И скулит потихоньку, чтобы его вытащили. Однажды Казбека угораздило даже втюриться в квашню с тестом. Как он туда попал — одному ему известно. Наверное, карабкался по рядну, которым была накрыта квашня, и провалился. Вот когда Казбек заскулил по-настоящему! От его визга проснулась мать и вытащила из квашни непоседу, который чем больше барахтался, тем всё глубже и глубже погружался в липкое месиво. Потом наша мать ворчала целую неделю. По её мнению, первый раз в жизни ей удалось замесить такое удачное тесто, а Казбек всё испортил.
Но проказы проказами, а дело делом. Пришло время Казбеку взяться за учение. Правда, сам-то он решил, что это не учение, а обыкновенная игра.
Казбеку сшили чёрный матерчатый мячик, и он возился с ним целыми днями: трепал зубами, носил из угла в угол, швырял своей крупной лапой, а потом вприпрыжку догонял. И когда мячик на несколько дней вдруг исчез, Казбек заскучал.
Но вернувшись как-то с работы, отец достал из кармана мячик и, бросив его на пол, скомандовал:
— Пиль!
Казбек не обратил внимания на непонятную команду, но со всех ног бросился за мячиком. Схватил его, потрепал зубами и хотел уже по привычке потащить под кровать, как произошло что-то непонятное: мячик вдруг уперся и даже куда-то потянул Казбека. К мячу была прикреплена крепкая нитка, и другой её конец держал в руках отец. Он подтягивал нитку и приговаривал:
— Апорт, Казбек! Апорт!
Команда опять была непонятной, и Казбек сопротивлялся как мог. Но в конце концов отец подтянул Казбека к себе, разжал его крепко стиснутые челюсти, вынул мячик и дал кусочек мяса. Казбек проглотил лакомство, облизнулся и с любопытством посмотрел на отца: ну, а что, мол, будет дальше?
Отец опять швырнул мячик, Казбек бросился за ним. И всё повторилось.
А потом начался разлад. Хотя на самом деле отец не играл с ним, а учил поноске, Казбек расшалился вовсю и даже предложил собственные правила игры. Он прятался под кроватью и ждал мячика там, чтобы затащить в самый угол. Никакими уговорами и посулами выманить его из-под кровати было невозможно.
Нельзя сказать, что ученик оказался бестолковым. Он был просто упрям. Лишь после нескольких трудных уроков, услышав команду «Апорт!», Казбек уже сам ковылял к отцу с мячиком в зубах, отдавал его и получал привычную награду.
А учение продолжалось. Как нам объяснил отец, он теперь старался развить у Казбека чутьё. Ну, сперва хотя бы научить его находить привычный корм.
Отец достал из кармана кусочек фарша, сделал катышек и незаметно сунул его под этажерку. А потом скомандовал:
— Казбек, ищи! Казбек, шарь! Шарь!
Надо пояснить, что Казбек был английским сеттером, и отец считал, что ему надо подавать команды на иностранный лад. Но сам-то отец знал таких команд не так много и вынужден был разговаривать с Казбеком и по-русски. Так что Казбеку и тут не повезло: ему приходилось изучать сразу два языка — французский и русский.
Казбек не понимал, что означают слова «Ищи!» или «Шарь!» Но он чувствовал: где-то близко лежит лакомый кусочек фарша — и начинал его искать. Бегал по комнате, принюхивался, фыркал, повизгивая от нетерпения. Наконец, забирался под этажерку и быстро-быстро махал хвостом. Нашёл!
Скоро уж совсем потеплело, зазеленели деревья и кусты, зацвели травы. Казбек резвился во дворе, а по воскресеньям вчетвером — отец, Казбек и мы с Гриней — уходили в поле. Казбеку тут было привольно, он носился как ошалелый, жадно принюхивался к незнакомым запахам, иногда застывал как будто вкопанный, подняв переднюю лапу. А потом, бросившись вперёд, вспугивал какую-нибудь птичку.
— Назад! — кричал отец. — Казбек, назад!
Но для него это был пустой звук. Раз он учуял какую-нибудь пичугу — пиши пропало, Казбека уже не остановишь. Он будет мчаться, не разбирая дороги, через канавы, кусты, старые прошлогодние заросли.
Иногда его заносило в такие дебри, что он никак не мог найти обратной дороги. Выручали его мы с Гриней. Мы знали: надо искать Казбека там, где шевелится трава и качаются камышовые пики. Часто за ним увязывалась сорока и своим пронзительным криком давала знать, где находится наш неутомимый следопыт.
Наставало время возвращаться домой. Казбек приходил грязный, в паутине, облепленный прошлогодними колючими репьями. Нашу мать это очень сердило:
— Ну вот, явился, непутёвый! А я вчера старалась, мыла тебя, и всё, выходит, зря. Чучело огородное! Посмотри, на кого ты похож?
Мать не то что отец. Иностранных языков она не знала и отчитывала Казбека теми же словами, что и нас с Грин ей.
Но что толку! Казбек как ни в чём не бывало укладывался у крыльца на дерюжку и будто всем своим независимым видом хотел сказать: «Зря кипятишься, хозяйка. Ведь я же делом занимался, учился. А когда занимаешься делом, то не обращаешь внимания на такие пустяки, как репьи!»
Казбек взрослел, он теперь крепко стоял на ногах, быстро бегал, исполнял все отцовские команды. Мы с Гриней думали, что уже кончилось его учение, и с нетерпением ждали, когда отец возьмёт Казбека на настоящую охоту. Но оказалось, что ему приготовлено ещё одно испытание.
В нашем доме всегда были утиные крылья, которыми мать сметала пыль с полок или убирала золу с печного шестка. Однажды отец взял такое крыло, позвал Казбека, и мы отправились на берег речки. Тут Казбек бывал и раньше, мы брали его на речку, отправляясь купаться, но в воду он никогда не заходил. А тут отец бросил в речку крыло и скомандовал:
— Апорт!
Казбек подбежал к реке, замочил передние ноги и, не зная, что делать дальше, остановился. А отец повторял команду:
— Апорт! Казбек, апорт!
Казбек вошёл в воду и поплыл. Быстрое течение закружило и понесло утиное крыло, но Казбек догнал его, схватил и, выбравшись на берег, положил к ногам отца.
Надо было видеть, как отнеслись к этому некоторые промысловые собаки, дремавшие в тот момент на берегу. Они, как по команде, подняли головы, посмотрели на Казбека и со всех ног бросились прочь. Наверное, решили, что у этого молодого кобелька не всё в порядке с головой, если он бросается в реку за каким-то никчёмным утиным крылом…

Казбек-неудачник (продолжение).